«Мои мечты в картинах сбываются»
Все ее полотна усыпаны маленькими выпуклыми крапинками. Она долго думала, зачем они ей: «Уже глаза на лоб лезут, а я все ставлю их и ставлю». Но позже Мирослава вспомнила один удивительный случай, который случился с ней на концерте органной музыки.
— Слушали с мужем органную мессу Баха, — рассказывает женщина. – Сначала возникло ощущение, что меня кто-то будто в землю вдавил, а затем я стала легкая, стала подниматься вверх и превращаться в крапинку света, а затем исчезла и та капля, и я стала Вселенной.
Когда она пришла в себя, то увидела перед собой женские ботинки, которые вдруг заговорили: «Может, вызовем «скорую»? Ведь мне нужно закрывать зал». Потом она почувствовала на своем лице руки мужа: «Подождем еще немного, она уже теплеет». После того прикосновения она смогла встать и пойти. Мирослава говорит, что тогда ее душа улетела от тела. Ей повезло, что рядом был ее муж, который интересовался йогой, он и вернул ее душу телу.
Женщина должна была стать писательницей, она закончила Литературный институт в Москве.
— Там я познакомилась со своим мужем. Он дружил с Иваном Дзюбой, Василием Симоненко, много рассказывал о голодоморе, читал самиздат. А я же детскую прозу писала. В издательстве «Радуга» должна была выйти моя книга, но я ее забрала, потому что мне было стыдно, что у меня все весело, а в действительности жизнь такая страшная. Подрабатывала в издательствах – писала рецензии на произведения других авторов. С мужем жизнь не сложилась, мы прожили четыре года.
В 90-х Мирослава страдала от бедности, не хватало денег даже на еду. Женщина работала вахтером в школе, зарплату получала мизерную. Литературой в те времена особенно нельзя было прокормиться.
— Мне предложили работать уборщицей в психушке, говорили, что буду всегда иметь кусок хлеба. Уже должна была выйти на работу, но ночью приснился сон: чей-то голос сказал: «Куда ты собралась идти, разве твои руки для тряпки, рисуй, рисуй, рисуй и будешь жить». Утром я сделала свои первые шесть рисунков на пасхальную тему. Рисовала карандашами, которые остались от сына, засохшей тушью. В тот же день рисунки купил директор американской школы: дал 20 долларов и 1 млн купонов. За эти деньги мне нужно было бы работать 5 месяцев.
За 12 лет, с тех пор, как Мирослава рисует, из-под ее руки вышло около тысячи картин. Они занимают едва ли не всю небольшую комнату женщины. Да и жилище у нее удивительное, похожее на лес – на стенах нарисованы береза, дуб, рябина.
— Купила как-то мебель. Зашла к соседке, а у нее такая же «стенка». Пришла домой, и стало мне так тоскливо, что стала разрисовывать стены, чтобы было не так, как у других. Сначала появилась береза, потом смотрю, она стоит одна и будто выпирает, тогда дорисовывала букашек, потом появился дуб — листья натуральные, потому что обводила настоящие дубовые. Потом появилась рябина, напротив – венок цветов, а в нем – фигуры двух мужчин, которые идут навстречу друг другу.
— Один из них — мой сын. Нарисовала, когда ему было 9 лет, а теперь Ярославу 37. И будто запрограммировала его, — вздыхает женщина. — Потому писатели, музыканты, художники, должны мыслить только положительно.
Ее сын рос вундеркиндом. В два года говорил сложно, будто взрослый, в четыре умел читать. Если бы не одно «но»: парень с детства интересовался смертью.
Он закончил музыкальную школу, играл на виолончели, но вместо консерватории вступил в медучилище, закончив его, работал фельдшером на «скорой». Преподаватели говорили, что он мог бы стать гениальным паталогоанатомом. Но Ярослав как-то приознался матери, что хотел стать медиком, только, чтобы понять, что такое смерть.
— В четыре года попросил записать стихотворени: «Когда я умру, крыши капельками дождя будут плакать, когда я умру, деревья листьями будут плакать, когда я умру, мама, ты будешь плакать?» Когда его детские рисунки увидел писатель Олесь Бердник, сказал: «Спасай сына, плохо кончит, ребенка не должна волновать смерть».
Мирослава говорит, что 20 лет они были с сыном лучшими друзьями.
— Все пошло кувырком, когда он женился. Жизни не было. Они разошлись, жена с сыном поехала к родным в Улан-Удэ. Ярослав поехал за ней. Вернулся через год, чужой, похудел там на 27 килограммов. Дважды спасала его от самоубийства. Какая-то чертовщина в этом есть. Теперь мы с ним почти не разговариваем, так спокойнее и ему, и мне, живем в разных комнатах, будто на разных планетах. Он живет с другом, который ему вместо брата. Летом вместе собирают лекарственные травы – вот вам и рисунок на стене.
Мирослава верит, что однажды сын вернется к ней, во всем же другом женщина счастлива. Теперь она рисует людям гороскопы, очередь на ее картины расписана на год вперед.
— Я хотела и хочу своими картинами изменить мир. Особенно теперь, когда рисую людям гороскопы. В них мои мечты. И они сбываются.
Журнал «Вона»