Пять лет немой тишины
— Накануне ничего особенного не происходило, – вспоминает 22-летняя львовянка Иванка Кондратив.
Мы встретились во Львовском университете имени Франка, где она учится на 4 курсе филологического факультета. Девушка рассказывает все очень энергично. Не произносит только букву «р». Говорит, до сна с ангелом с этим проблем не было.
– В тот вечер мы с мамой долго говорили на кухне, а затем разошлись по своим комнатам. Я, как всегда, помолилась и легла спать. И здесь вдруг снится, как будто передо мной стоит большой ангел. Такой яркий-яркий! В одной руке держит нож, в другой – голубя. Я видела свое спящее тело, была совсем спокойна. Только когда голубь съел язык, очень испугалась и громко закричала. Проснувшись, сразу потрогала, на месте ли язык. На месте. Но я не могла вымолвить ни единого звука. Это был ужас.
На крик дочки прибежали перепуганные родители. Рассказать им, что произошло, Иванка смогла только на бумаге. Тогда мама уговорила дочку еще немного поспать, надеясь, что на утро все пройдет. Но восход солнца ничего не принес, кроме молчаливый тишины. Это произошло 22 ноября 2002 года.
Иванке тогда было только 17 лет. Заканчивала 11 класс – шла на золотую медаль. От одногодков девушка отличалась особенной говорливостью, длинными белыми кудрями и очень взрослыми взглядами на жизнь.
— Я никогда не позволяла себе депрессии, даже когда онемела. Потому что это проявление слабости, а я сильная. Потому и не начала изучать язык немых. Что-то подсказывало, что моя немота – ненадолго, что это какое-то испытание, письмо высших сил, которое нельзя обойти. А лишь принять, пережить и почерпнуть из него что-то.
Два года подряд почти каждый день Иванка с мамой обращались к кому-то за помощью. Объездили всю Украину. Не ходили только к гадалкам – грех.
Однажды Иванке приснился страшный сон. После этого она онемела на пять лет.
— Церковь имела одно объяснение, наука – другое. Наш сельский священник говорил, что это Бог мне такое послал и нужно молиться. Врачи говорили о защемлении нерва в позвоночнике, делали массажи. Доктор Фильц из львовской психбольницы выспрашивал меня об отношениях с папой, о том, есть ли у меня парень. Я сразу поняла, что он клонит не туда, куда нужно. А психологи заверяли, что моя немота – результат стремительного развития, и, чтобы она прошла, нужно пережить какое-то большое потрясение.
«Девочка, не кликай на себя еще одну беду. Твоя голова чиста, как хрусталь. Медицина здесь не поможет», — сказал как-то после томографии еще один врач. И тогда Иванка поставила точку на всех попытках найти ответ и решила ждать чуда.
На то время она уже училась во Львовском университете на филологическом факультете.
— Я мечтала о журналистике, но разве бывают немые журналисты. Пошла на филолога. С первого раза не поступила, потому что была совсем не подготовлена. Пришлось идти на подготовительные курсы при университете.
Как-то Иванка возвращалась поздно вечером с курсов в общежитие и на нее напали трое парней. Они ничего не украли, но мелко-мелко порезали ей лицо лезвием и оставили в парке.
Девушка быстро пришла в себя, потому что был сильный холод. Как дошла до общежития – не помнит. В милиции Иванке сказали, что злоумышленники, вероятнее только, были какими-то сектантами и следили за ней еще из трамвая. Знали, что немая. Так Иванка пережила первый стресс после вещего сна. Но говорить она так и не начала.
— Лицо быстро зажило — порезы были неглубокими, — вспоминает девушка. – Но после того случая я почти потеряла веру, что когда-то заговорю.
Иванка все же сдала письменные тесты и поступила на факультет филологии. За все четыре курса учебы успешная студентка получила только три «4».
— Ручка и лист бумаги были со мной всегда. В университете я быстро нашла себе друзей. Все хотели со мной пообщаться таким «экзотичным» способом. Я научилась так быстро писать, что могла поддерживать любой разговор. На парах всегда отвечала в письменном виде. Преподаватели не делали мне никаких поблажек в учебе, потому что я так себя поставила.
Иванка начала ходить к логопеду и с чрезвычайными усилиями изучать звуки. За два года она уже научилась смеяться, хотя этот звук напоминал скорее какое-то шипение.
— Со временем я научилась произносить некоторые гласные звуки. Это был огромный прогресс. Но согласные никак не удавались. Как выяснилось, мама – ужасно тяжелое слово.
…23 октября 2007 года Иванка спешила в село к родителям на выходные. Шел пятый год тихий жизни.
— Я переходила дорогу по пешеходному переходу. Смотрю, на меня летит вишневая иномарка. Я окаменела. Машина со страшным свистом затормозила возле самих ног, но от испуга я упала на капот и сказала: «Боже мой!» А затем подумала: «Куда так гонишь?.. Я, кажется, сказала: «Боже мой!» И опять окаменела.
Перепуганный водитель подбежал к Иванке, начал ощупывать ноги, руки. Но лишь улыбнулась, кивнула ему, что все в порядке, и пошла. Водитель смотрел на девушку, как на ненормальную, и даже не догадывался, какое чудо для нее сделал.
По дороге Иванка бормотила себе под нос разные слова и звуки. Написала маме сообщение, чтобы та встретила ее на остановке и пошла на маршрутку.
— Помню, написала маме, что это не телефонный разговор. В маршрутке постоянно что-то себе бубнила. Люди на меня так косились, — теперь Иванка может над этим посмеяться.
– Первое, что сказала маме, когда ее увидела: «Я говорю. Кажется, все!» И обе разрыдались. Потом я никак не могла наговориться. Дома посбегались соседи, знакомые, телефон разрывался. Все просили что-то им сказать. Конечно, мои голосовые связки такой внезапной нагрузки не выдержали. На следующий день я заболела: охрипла, поднялась температура.
Иванка Кондратив сознается, что еще не до конца понимает, что дала ей эта история, для чего это все было.
Говорит лишь, что ее вера в Бога, в чудо, значительно укрепились, и когда-то она обязательно напишет самую интересную в мире автобиографию.
Журнал «Вона»